University of Television and Film Munich (Munich, Germany)
Высшая школа кино и телевидения Мюнхена (Мюнхен, Германия)
Хэберли (29')
2020
Германия
Режиссер: Мориц Мюллер-Прайссер
Адольф Хэберли не убирал в своём доме после смерти матери. Ему нравится порядок, но гораздо важнее сосредоточиться на том, что действительно важно: каждый день он пишет бесчисленное количество писем на своей тарахтящей пишущей машинке среди груд газетной бумаги. Он ведет борьбу с политбюро своей коммуны. Все дело в его разрушенном доме в центре шикарного Санкт-Морица. Эта история о праве человека на свой выбор в собственном городе, собственном доме и в собственной голове.
Haeberli (29’)
2020
Germany
Director: Moritz Mueller-Preisser
Adolf Haeberli has not been tidying up since his mother’s death. He likes order, but it is more important to concentrate on what really matters, though: every day he writes countless letters on his clattering typewriter among mounds of newsprint. He wages battle against his community's political bureau; it is all about his damaged house in the middle of posh St. Moritz. A story of one man’s fight for the right to make decisions in his own town, his own house, and his very own head.
Рецензия от участника Лаборатории текстов о кино
Хайберли: невозможный малый
Адольфу Хайберли — 80. Он живет обычной жизнью в небольшом городке Санкт-Мориц, что высоко в Швейцарских Альпах, и у него всегда множество дел.
Нужно убрать снег с крыльца и крыши, полить цветы. Сходить за уцененными продуктами в магазин, а потом надеть старый китель и отправиться в здешний паб. Еще нужно пройти через весь город, чтобы подняться на самый верх ближайшей горы и просто насладиться видом. Или нарядиться арабским шейхом, накинув на себя простыню, и направиться на костюмированный вечер в элитный отель. И обязательно нужно успеть до окончания сезона спуститься на санях по ледяной трассе — с зажженными фейерверками на ботинках и с развевающимся флагом на спине.
Но есть у него и самое важное дело, без которого не проходит ни дня: он безустанно пишет на своей печатной машинке несуразно формальные письма в администрацию, которая давно примеряется к участку земли в самом центре города, где стоит его ветхий дом.
На утонченных контрастах вокруг их противостояния и строится весь фильм: от наивного к ироничному, от философского к материальному и — неизбежно — от внутреннего к внешнему.
Так, через всю ленту лейтмотивом проходит визуально подчеркнутое режиссерской работой столкновение мира г-на Хайберли с миром внешним. С одной стороны, через статичные сцены его будничной жизни и крупные планы ее деталей, с другой — через плавные кадры его анекдотичных похождений на фоне состоятельно строгих городских ландшафтов. Тем же кропотливым режиссерским трудом и характер, и колоритный образ Адольфа Хайберли сперва были разбиты на составные элементы, а затем собраны вновь, преимущественно из размышлений самого героя. Его фразам и действиям в пару скрупулезно подобраны ответные реплики — знакомых и родственников, чиновников и жителей города, многие из которых, кстати, тоже не лишены харизмы.
«Хайберли», щедро сдобренный забавными склейками, сопровождаемый трогательно-шкатулочной музыкой и чарующий своей размеренной ритмикой, напоминает и чуднýю рождественскую историю, и притчу. С одной стороны, локациями и задорной искренностью своего персонажа, с другой — многогранностью сюжета, изящно раскрывающейся по ходу фильма.
История Адольфа Хайберли — это история про языки (про злые и добрые, про формальные и будничные) и про эфемерное счастье, которое не всегда можно измерить квадратными метрами или тысячами швейцарских франков.
Адольфу Хайберли — 80. И его обычная жизнь — это комедия абсурда, сложившаяся вокруг недвижимости, где, проснувшись новым утром посреди вороха бумаг, он опять сядет за печатную машинку и начнет оживленно стучать по клавишам. Стучать, пока не настанет время отправиться в очередное эксцентричное похождение.
Максим Морозов
Рецензия от участника Лаборатории текстов о кино
Хайберли: как важно быть безумным
Под основательными сводами старого дома — кипы и кипы бумаг, сваленных в разбушевавшемся плотном хаосе. За окнами мелькают кукольные шапочки Альпийских гор. Тоненькая струйка света освещает лицо старика, спящего между пошарпанными стульями и старинными люстрами под плотным армейским одеялом. Он главный герой, разрушающий (достраивающий) своими эксцентричными выходками жизнь маленького выхолощенного швейцарского курорта. В идеальном состоятельном и состоявшемся мире этого городка разваливающийся дом господина Хайберли — оплот бытового безумия, единственное яркое место среди ослепительно-белых домов и снега.
Мир Хайберли снят с нежной внимательностью к каждой мелочи, будь то кипы бумаг, беспомощно развалившиеся на лестницах и в коридорах его огромного дома, бесконечный поток жалоб, написанных на печатной машинке, перестукиваниям которой комично вторит саундтрек фильма. Под задорную музыку он пробираетсячерез завалы своего собственного дома, расчищает снег на крыше, в замедленной, почти соррентиновской съемке летит с горы, обряженный в нелепый костюм, радостно отдает честь генералу на встрече ветеранов.
Фильм-портрет тонкими штрихами обрисовывает этого impossible fellow, невообразимого чудака, городского сумасшедшего с разных точек зрения, с разных ракурсов — глазами ухоженных представителей администрации города, соседей, родственников. Яркая цветокоррекция и тщательно выверенная постановка кадров выводит фильм за границы документалистики: характеры заостряются, груды мусора превращаются в высокохудожественные, но все еще фотографически точные свидетельства.
Режиссер фильма Мориц-Мюллер Пребьер явно заигрывает с реальностью: в его фильмографии, помимо «Мистера Хайберли», есть короткометражный докуфикшен-фильм. Его визуально отточенные, снятые с использованием сложных ракурсов фрагменты быта в «Хайберли» превращаются в комедийную фантасмагорию, интонация которой ловко поддержана музыкой и монтажом и которую легко можно принять за художественный, а не документальный фильм.
Картина закрывается портретом: мистер Хайберли разглаживает брови и вдумчиво смотрит в сторону альпийских пиков: морщины на его лице собираются, развеваются по ветру седые волосы и борода. Эксцентрик и чудак, особенный даже в мелких проявлениях мимики, под внимательным взглядом режиссера раскрывается как герой, немного наивный, немного запущенный, но все же достойный рассказа. Он абсолютно безумный, но ведь требуется недюжинное безумие, чтобы быть особенным и катиться с самого высокого пика в самом нелепом райдерском костюме.
Арсений Агеев
